«Мы долго ждали папу с войны…»
- Подробности
-
Опубликовано 06.05.2014 10:31
Эту трогательную историю о дочерней любви неожиданно услышали гости и участники Международной научно-практической конференции «Уральские языки в синхронии и диахронии», посвященной 80-летнему юбилею Почетного профессора РГПУ им А.И. Герцена Марии Яковлевны БАРМИЧ.
Рассказывая о своем творческом пути, о непростой жизни, Мария Яковлевна не раз вспоминала родителей: Якова Егоровича и Федосью Павловну. Так было и на этот раз...
В переполненной аудитории, как это часто бывает, стоял непрерывный гул. Но он мгновенно утихал, едва Мария Яковлевна начинала негромко говорить. Словно всем хотелось получше расслышать каждое слово, чтобы понять, как ребёнок тундры, воспитанный неграмотными родителями, вырос в большого учёного:
- Отец привёз меня в школу перед самой войной. Но так как я была очень маленькая, директор, Анатолий Петрович АНАШКИН, меня не принял, отправил обратно в чум, чтобы я подросла и набралась сил. Тут всех мобилизовали, и отец мой пошёл на фронт пешком по реке из села Несь. Мама осталась одна с тремя детьми, из которых я была самой старшей…
В 1942 году маленькая Маша БАРМИЧ стала все-таки первоклассницей школы в становище Шойна. Это были трудные времена. Не говорящая по-русски девочка, как и её одноклассники, непостижимым образом знали: идёт война. Малышам этого никто не объяснял, но по ночам слышался гул фашистских самолётов, а иногда приходилось спать в одежде, чтобы в случае налёта быстро убежать.
Было очень голодно. Дети тайком от воспитателей убегали на берег и ели дохлую сайку. Но это не спасало от цинги, вшей и чесотки. В школу Машу возили на саночках: ноги были воспалены, бесчувственны и не держали даже такое крохотное тельце. Детей лечили как могли: выстраивали в шеренгу и поили настоем хвои и рыбьим жиром. Но спасло их только привезенное из тундры сырое мясо.
Равно как детишкам не объясняли значение слова «война», не знали они и понятия «похоронка». Но как ребенок, которому многое пришлось пережить, девятилетняя Маша сразу поняла, что у неё в руках. Мамы дома не было, когда почтальон принёс страшный «треугольник» в дом. Принять это известие девочка не могла ни умом, ни сердцем, и бросила его в печь. Слишком маленькая, чтобы решить это осознанно, сердцем она понимает: маму надо беречь, и нельзя отбирать у неё надежду. Поэтому вернувшейся матери Маша ничего не сказала. Шёл 1943 год.
День 9 мая 1945 года запомнился Марии Яковлевне солнечным. Везде слышались весёлые крики, громкие разговоры, возгласы: «Кончилась война!» Народ собрался возле клуба, привели учеников. Со стороны моря доносился грохот, но он уже не вызывал тревоги. Шумели корабли, которые всю войну защищали территорию с моря.
После войны Маша с мамой ходили на берег к каждому пароходу: встречали папу. Вглядываясь в лица спускающихся с трапа фронтовиков, Федосья все пыталась разглядеть Якова. Оставшись одна в двадцать шесть лет, она ни минуты не переставала его ждать, и воспитывать троих ребятишек, чтобы показать отцу-победителю. Когда он вернется.
О той похоронке Маша так никогда и не сказала матери. Маленькое, бесконечно любящее сердечко подсказывало: не надо. Надежда на то, что муж вернется, ещё многие годы поддерживала Федосью Павловну, заставляя находить силы, чтобы в трудные послевоенные годы жить и работать. В «Книге памяти» записано: «Бармич Яков Егорович, рядовой, пропал без вести 00.11.1942».
Официальный сайт: www.csipn.ru
